И клятву верности сдержали. "Красная звезда", 2001г.
...
Удивительно, но говоря о покорении Кавказа, всякий сразу же вспомнит А.П.
Ермолова – одного из командиров Кавказского корпуса. Не он начинал Кавказскую
войну, не он ее закончил, но все-таки имя Ермолова оказалось здесь самым блистательным.
Объяснение тому найдем в книге замечательного русского историка генерал-лейтенанта
В.А. Потто «Кавказская война»:
«Эпоха Ермолова была для Кавказа прежде всего эпохой полного изменения внутренней
политики. Наши традиционные отношения к завоеванным ханствам и горским народам
были фальшивы в самом своем основании… Все наши сношения с мелкими кавказскими
владениями носили характер каких-то мирных переговоров и договоров, причем
Россия всегда являлась как бы данницей. Большей части не только дагестанских
и иных ханов, но даже чеченским старшинам, простым и грубым разбойникам, Россия
платила жалованье, поддерживая тем в них алчность и возбуждая в других зависть
и стремление набегами вынудить Россию платить «дань» и им…
С появлением Ермолова на Кавказе все это прекратилось. Принципом Ермолова
было, что золото – не охрана от неприятеля, а приманка его, и он стал давать
цену только железу, которое и заставил ценить более золота. «Хочу, - говорил
он, - чтобы имя мое стерегло страхом наши границы крепче цепей и укреплений,
чтобы слово мое было для азиатов законом, вернее неизбежной смерти. Снисхождение
в глазах азиатов – знак слабости, и я прямо из человеколюбия бываю строг неумолимо.
Одна казнь сохранит сотни русских от гибели и тысячи мусульман от измены».
В этих словах вся система Ермолова. Он смотрел на все мирные и немирные племена,
населявшие Кавказские горы, если не как на подданных России, то рано или поздно
долженствующих сделаться ими, и во всяком случае требовал от них безусловного
повиновения. И прежняя система подкупа и задариваний в его руках сменилась
системой строгих наказаний, мер суровых, доходящих до жестокости, но всегда
неизменно соединенных с правосудием и великодушием.
Ермолов, постигая в полном объеме неизбежность грядущих событий, первый вступил
на настоящий путь отношений к кавказским народам – путь военный, путь открытой
борьбы, исход которой для России не мог подлежать сомнению. Он сознательно
поставил себе задачу завоевания Кавказских гор и, прекрасно понимая характер
театра предстоящих военных действий, создал и новую целесообразную программу
их. «Кавказ, - говорил он, смотря на вздымавшиеся перед ним горы, - это огромная
крепость, защищаемая многочисленным полумиллионным гарнизоном. Надо штурмовать
ее или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого, так поведем же осаду».
И в этих словах вся сущность руководящей деятельности Ермолова.
Трудная задача, выполненная Ермоловым, требовала, конечно, и соответствующих
сил, и он нашел их в кавказском солдате. Но и кавказский солдат обязан ему
именно той высотой нравственного духа, который отличает его. Как всякий замечательный
полководец, Ермолов понимал, что победа бывает всегда результатом нравственного
единения вождя с предводимыми, что любовь солдата к полководцу есть сила,
и много забот положено было им на то, чтобы воспитать солдата именно в духе
войны и облегчить всегда сопряженное с тяжестями положение его; он смотрел
на солдат не как на мертвую силу, хотел поднять до известной высоты личность
каждого из них и в своих приказах называл их товарищами. Понятно, что он пользовался,
как всякий замечательный полководец, глубокой любовью солдата.
Нет сомнения, что многие постулаты Ермоловской доктрины не утрачивают своего
значения и в наши дни.
...
